Автор: Ирина Ляхтейнен
«Блаженны изгнанные правды ради, яко тех есть Царствие Небесное» (Нагорная проповедь)
К ноябрю 1920 года положение Русской армии, оборонявшей Крым, стало критическим. Взяв перекоп и оттеснив белых за сиваш, Красная армия получила преимущественное положение на театре военных действий. Военные и продовольственные запасы белогвардейцев таяли на глазах, потери численного состава были огромны. стало ясно, что дальше бороться за Крым невозможно.
В этих условиях командующий Вооруженными силами юга России (ВСЮР) генерал Петр Врангель принимает решение об эвакуации, план кото- рой был разработан еще весной 1920 года. Изначально предполагалось, что полуостров покинут порядка 30-35 тысяч человек: командование посчитало, что гражданское население в большинстве своем не захочет отправляться в неизвестность. В действительности же 126 военных кораблей и транспортов Русской эскадры взяли на свои борта около 150 тыс. человек, спасавшихся от красного террора.
О начале эвакуации было объявлено 28 октября 1920 года (по старому стилю). Она проходила на удивление спокойно, в быстром темпе, но без паники и хаоса, как это ранее случилось в Новороссийске.
2 ноября 1920 года, после принятия на борт всех желающих эвакуировать- ся, Петр Врангель поднялся на крейсер «Генерал Корнилов» и приказал сниматься с якоря. Речь генерала на палубе, обращенную ко всем участникам похода, очевидцы запомнили навсегда: «Мы идем на чужбину не как нищие, а как выполнившие свой долг до конца»...
Ровно 95 лет назад, осенью 1920 года, корабли эскадры вышли из портов Ялты, Феодосии, Керчи, Евпатории и Севастополя. Военные и моряки Русской армии, члены их семей и сочувствующие им жители полуострова прощались с Родиной, не зная еще, что расстаются с ней навеки. Поэт, донской казак Николай Туроверов, одним из последних поднявшийся на корабль, так описал чувства членов этого скорбного похода Русской эскадры:
Помню горечь соленого ветра, Перегруженный крен корабля; Полосою синего фетра Уходила в тумане земля;
Но ни криков, ни стонов, ни жалоб, Ни протянутых к берегу рук, – Тишина переполненных палуб Напряглась, как натянутый лук,
Напряглась и такою осталась Тетива наших душ навсегда. Черной пропастью мне показалась За бортом голубая вода.
Корабли были переполнены людьми. Были заняты не только все каюты, но и палубы, трюмы и каждый свободный уголок. Из-за неравномерности загрузки некоторые суда шли с большим креном и могли перевернуться в любой момент. Г. Орлов, находившийся на медицинском транспорте «Херсон», перевозившем 7200 человек, вспоминал, как «периодически раздавались команды, по которым все должны были перебегать то на правый, то на левый борт, чтобы как-то выровнять судно. В этом переходе особенно тяжело пришлось женщинам, детям и пожилым людям. Несколько стариков и младенцев умерло». Нехватка продуктов усугубляла ситуацию. На том же «Херсоне», например, в день на человека выдавалось по стакану жидкого супа и несколько галет. Буханку хлеба (там, где он был) делили на 50 человек. Через четыре дня такого питания те, кто не имел с собой никаких съестных припасов, уже не могли подниматься на палубу, чтобы глотнуть свежего воздуха. Выручали мучные лепешки. Используя небольшие запасы муки из трюмов, замешивали ее на воде и этим тестом облепляли трубы, по которым шел пар.
Впереди людей ждали многие годы скитаний, лишений и неизвестности, годы странствий, горя и разлук... Их эмигрантский путь был долог: сначала эскадра пришла в Константинополь, затем, после переговоров командования с Турецким и Французским правительством, было получено разрешение идти в Бизерту, куда эскадра и отправилась (мы рассказывали об этом в No61 «Моей Мальты» за октябрь 2015 года). С декабря 1920 г. по ноябрь 1924 г. корабли стояли в порту Бизерты, где жизнь Русской эскадры не остановилась, и даже продолжил свою деятельность Морской кадетский корпус, успев подготовить несколько выпусков офицеров.
30 октября 1924 года, после признания правительством Франции Советского государства, Русская эскадра была официально расформирована, и на ее кораблях спущены Андреевские флаги.
Моряки сошли на берег, и для них началась совсем иная жизнь. Командующий эскадрой вице-адмирал Михаил Беренс строчил на швейной машинке дамские сумочки, командир эсминца «Жаркий» Александр Манштейн мастерил модели кораблей на продажу, кто стал землемером, кто – дорожным рабочим...
Но эмигранты не переставали ждать встречи с Родиной, каждый Новый год поднимали тост за возвращение домой в следующем году, жили на чужбине с Россией в сердце и передавали любовь к своей стране, родной язык, религию и культуру из поколения в поколение.
Какая же связана Мальта с последним походом Русской эскадры?
Маршруты переходов кораблей из Крыма в Константинополь и далее, в Бизерту и Марсель, показывают, что их путь пролегал в непосредственной близости от мальтийских берегов. Есть свидетельства тому, что отдельные суда даже заходили на остров и останавливались здесь.
Так, с миноносцем «Жаркий», бро- сившим якорь в Большой Гавани, приключилась следующая история: судно подошло к Мальте в декабре 1920 г. и обратилось к британской администрации острова с просьбой пришвартоваться в порту, чтобы провести необходимый ремонт (во время шторма у эсминца снесло трубу), а также заправиться углем и водой. Британское командование, однако, испугалось данной просьбы, так как, по условиям межправительственного соглашения с командованием эскадры, ее кораблям была запрещена стоянка в каких-либо сторонних портах во время перехода из Константинополя в Бизерту. Поэтому британцы не позволили эсминцу встать в порту, оставив его на рейде. Вместо традиционного в таких случаях приветственного визита капитана корабля к начальнику порта, портовое начальство само пожаловало на борт, вода и уголь также были поданы прямо на рейд на технических судах. Таким образом, почти беспомощный русский корабль был выдавлен с острова в кратчайшее время, и команда вынуждена была чинить его в дороге, по ходу следования в Бизерту.
Ряд выдающихся общественных и научных деятелей Российской империи – участников эвакуации, эмигрировавших из полыхающего пожаром Гражданской войны Крыма на кораблях Русской эскадры в Константинополь, затем прибыл на Мальту, где оставались некоторое время и ждали разрешения британских властей выехать в другие страны. В их числе можно упомянуть последнего директора Эрмитажа Императорской России, искусствоведа графа Дмитрия Толстого, известно- го журналиста, издателя и писателя Бориса Суворина и некоторых других.
На мемориальном кладбище Та-Брак- сия в городе Пьета находится могила одного из моряков эскадры – минера парохода «Херсон» Владимира
Газенбуша. Место его захоронения было обнаружено Историко-поисковым клубом «Память России» в результате поисковой экспедиции прошлой весной, так как в кладбищенских архивах сведения о его захоронении содержали большие искажения. Также усилиями отдельных членов клуба могила была обновлена и приведена в порядок.
Работа по поиску исторических фактов, связывающих Мальту и Русскую эскадру, начатая клубом, продолжается, и мы надеемся, что скоро перед нами откроются новые, доселе неизвестные страницы истории. Подвиг наших соотечественников, потерявших все – родные стены, близких, друзей, состояние и положение в обществе, – но сохранивших честь и достоинство, любовь к Родине и ее культуре должен стать примером всем нам.
This year we commemorate 95 years since the Russian squadron left Crimea to flee the Red terror and resettle away from motherland.
